Юра ходил за братом как привязанный, а потом вдруг заговорил. История из практики Катерины Мурашовой
«Он у нас что, вундеркинд?» — спрашивала мама у психолога про маленького Ваню. Что случилось с мальчиком и при чем тут его брат с ментальными особенностями, рассказывает психолог Катерина Мурашова. «Правмир» публикует отрывок из ее книги «Берегите (сь) подростков», которая недавно вышла в издательстве «Самокат».
Катерина Мурашова
1.
Мне часто приходится слышать, что современные подростки эгоистичны и инфантильны. Родители часто объясняют это так:
— Слишком много у них всего. Дефицит лучше переизбытка.
— Слишком много им с самого детства уделяют внимания, они и привыкают, что всё в этом мире для них.
— Родители откупаются от детей материальным, не испытывая к ним реального интереса. Вот подростки потом и требуют материального, рассматривая родителей лишь как обслуживающий персонал.
— Важность личности ребенка, его интересов и потребностей насаждается обществом, и родители идут на поводу у этого тренда, зачастую забывая, что их интересы ничуть не менее важны.
Иногда мне кажется, что современные родители почему-то не доверяют своим детям, считают, вопреки прямым историческим свидетельствам, их какими-то слегка неполноценными, что ли. Ну, они такими и вырастают… Смотрите: нам точно известно, что в принципе может делать умственно полноценный девятилетний ребенок.
Самостоятельно учиться в школе и делать уроки, по известному алгоритму ухаживать за младшими братьями, сестрами, скотиной (даже крупной) и немощными стариками. Работать в огороде и по дому, имея внятные инструкции, рукодельничать (шить, вышивать, выпиливать и т. д.) по образцам. Может готовить простые блюда самостоятельно и непростые — под руководством старшего. Он может играть с младшими и старшими в максимально сложные ролевые игры и игры с правилами, учить читать и писать младших, читать им книги. Самостоятельно передвигаться по известным ему маршрутам. Он может творчески преобразовывать окружающую его среду (построить шалаш, украсить жилище, организовать жилье домашнего животного, создать сайт, аккаунт в соцсети с концепцией и т. д.) с минимальной помощью старших товарищей или родителей.
Возражение: ну скажете тоже! Это же все когда было! Нынешние дети этого не умеют и делать не будут!
Возражение на возражение: во-первых, все это было сравнительно недавно (лет 50–60 назад). А во-вторых, кто сказал, что нынешние дети глупее детей из прошлого? Я бы даже сказала, наоборот: нынешние умнее!
И еще вопрос: многие ли городские девятилетние дети живут сейчас в соответствии со своими реальными возможностями? Или хотя бы в непосредственной видимости этого возможного для них «потолка»? Я могу ошибаться, но мне почему-то кажется, что это вопрос именно доверия.
А теперь — история из практики.
2.
Юрочку родители очень ждали. Но беременность оказалась тяжелой, и ребенок родился глубоко недоношенным. Лежал в кювезе. Многие системы органов оказались недоразвитыми. ИВЛ. Две операции. Отслойка сетчатки. Два раза с ребенком пускали попрощаться. Но Юрочка выжил.
Однако довольно быстро выяснилось, что ребенок почти не видит и почти не слышит. Физическое развитие постепенно наладилось — Юрочка сел, взял игрушку, потом пошел возле опоры. Но умственное — не шло никак.
Родители сперва еще надеялись — сначала бились вдвоем, потом папа тихо растворился в пространстве, и мать продолжала сражаться одна. Нашла какую-то квоту, в три с половиной года Юрочке вставили импланты для восстановления слуха. Теперь он вроде бы слышал, но развитие не шло все равно. Занятия с дефектологами, логопедами, психологами и кто там еще.
Мама Юля приходила с Юрочкой ко мне неоднократно. Я говорила: а давайте еще вот это попробуем… а вот это… а вот то… Мать пробовала. Ни-че-го. Бóльшую часть времени Юрочка тихо сидел в манеже и крутил какую-нибудь вещь. Стучал ею об пол. Кусал свою руку и еще что-нибудь. Иногда выл на одной ноте. Иногда выл модулированно. Мать утверждала, что Юрочка ее узнаёт, зовет ее особым курлыканьем и любит, когда ему чешут спинку и ножки.
В конце концов один пожилой психиатр сказал ей: ну какой уже вам тут диагноз! Овощ ходячий. Примите относительно него решение и живите дальше. Либо сдаете его, либо просто ухаживаете за ним — вы же научились уже? Никакого смысла надеяться на существенный прогресс в его состоянии, как и хоронить себя рядом с его манежем, я лично не вижу.
Это был единственный человек в жизни матери Юрочки, который высказался определенно. Она отдала Юрочку в спецсадик и вышла на работу. Некоторое время спустя купила мотоцикл — ей всегда хотелось. Стала ездить по улицам и за городом с единомышленниками — когда ревел мотор, из головы высыпáлись все мысли и чувства.
Отец платил алименты, она целиком тратила их на сиделок на выходные — Юрочка был в общем-то ненапряжный в уходе, если привыкнуть к его вою.
Потом один из приятелей-мотоциклистов сказал Юле: «Знаешь, я на тебя как-то не по-детски запал. В тебе есть что-то интересно-трагическое».
— Пойдем покажу, — сказала Юля.
Он заулыбался довольно, думая, что она его зовет домой и в постель.
Она показала ему Юрочку. Тот был как раз бодрый, и выл модулированно, и курлыкал — наверное, узнал мать или забеспокоился при виде незнакомого человека.
— Ох и ни черта же себе! — сказал мотоциклист.
— А черта ж ты себе думал? — ответила Юля.
3.
Через некоторое время они стали не только ездить, но и жить вместе. Мотоциклист Стас к Юрочке не приближался (заранее это обговорил), а Юля и не хотела.
Потом Стас сказал: давай ребенка родим. Юля ответила резко: а если еще один такой будет? Стас замолчал почти на год, а потом опять сказал: нет, все-таки давай.
Родился Ванечка. По счастью, совершенно здоровый.
Стас сказал: может, сдадим теперь Юру в заведение? Раз у нас нормальный сынок есть… Юля ответила: я скорее тебя сдам. Стас тут же пошел на попятный: я ж просто спросил…
Ванечка обнаружил Юру месяцев в девять, когда пополз. Сразу очень заинтересовался. Стас пугался и злился: не пускай мальца к нему, опасно, мало ли что! Но Стас все время на работе или на мотоцикле. Юля — пускала.
Когда Ванечка ползал рядом, Юра почему-то не выл. И еще ей казалось, что он прислушивается и ждет. Ванечка приносил игрушки, показывал, как играть, сам зажимал и складывал Юрины пальцы.
Однажды Стас приболел и остался на выходные дома. Увидел: Ванечка еще неуверенно ходит по квартире и что-то призывное бормочет, а за ним, как привязанный, Юра (до этого Юра безвылазно сидел в одной комнате в углу). Стас устроил скандал и потребовал «оградить моего сына от твоего идиота или все время следить». Юля молча указала ему на дверь. Он испугался. Они помирились.
Юля пришла ко мне.
— Он — буратино, но я его люблю, — сказала она. — Ужасно, да?
— Это естественно, — сказала я. — Любить своего ребенка независимо от…
— Я, вообще-то, о Стасе говорила, — уточнила Юля. — Так Юра для Вани опасен, какое ваше мнение?
Я сказала, что, по всем данным, ведущий в их паре Ваня, но присматривать все равно надо. На том и порешили.
4.
В полтора года Ваня научил Юру складывать пирамидки по размеру. А сам разговаривал предложениями, пел простые песенки и показывал потешки типа сорока-ворона кашку варила.
— Он у нас чего — вундеркинд, что ли? — спросила у меня Юля. — Стас велел узнать. Мужик от гордости того и гляди лопнет — у приятелей в этом возрасте дети папа-мама не говорили.
— Я думаю, это из-за Юры, — предположила я. — Не каждому ребенку в полтора года доводится выступать локомотивом чужого развития.
— Во! — обрадовалась Юля. — Я так этому бревну с глазами и скажу.
Ну и семейка, подумала я: овощ ходячий, бревно с глазами, женщина на мотоцикле и вундеркинд.
Приучившись к горшку, Ваня потратил около полугода, чтобы приучить к нему сводного брата. Научить Юру есть, пить из кружки, одеваться и раздеваться — эту задачу Юля поставила перед Ваней уже сама.
В три с половиной Ваня спросил:
— А что, собственно, с Юрой такое?
— Ну, во-первых, он ничего не видит…
— Видит, — возразил Ваня. — Только плохо. Вот такое видит, а вот такое — уже нет. И смотря какой свет, лучше всего лампочка в ванной над зеркалом — там он много видит.
Когда для объяснений состояния зрения Юры привели трехлетнего ребенка, офтальмолог очень удивился, но все внимательно выслушал, назначил еще одно обследование и по результатам выписал лечение и сложные очки. С садиком у Вани категорически не заладилось.
— Ему в школу надо! Такой, видишь ли, умник! — раздраженно сказала воспитательница. — Никакого сладу с ним нет, все-то он лучше других знает!
Против раннего начала школы я выступила категорически: пусть Ваня ходит в кружки и занимается развитием Юры. Стас, на удивление, согласился с моим вердиктом и сказал Юле: ну и посиди с ними до школы, чего ему в этом садике дурацком… и ты вообще заметила, что твой-то почти год не воет уже?
А еще через полгода Юра сказал: мама, папа, Ваня, дай, пить и мяу-мяу.
В школу мальчики пошли одновременно. Ваня очень переживал: как он без меня? А специалисты там, в этой спецшколе, действительно хорошие? А они его вообще поймут? Уроки он и сейчас, в пятом классе, делает сначала с Юрой, а потом уже свои.
Юра говорит простыми предложениями. Умеет читать и пользоваться компьютером. Любит готовить и прибираться (Ваня или мама им руководят), любит сидеть во дворе на скамейке и смотреть, слушать и нюхать. Знает всех соседей и всегда здоровается. Любит лепить из пластилина, собирать и разбирать конструктор. Но больше всего на свете он любит, когда они всей семьей едут на мотоциклах по загородной дороге — он с мамой, а Ваня с папой — и все вместе орут что-то навстречу ветру.